Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №4 за 1999 год
В нефе около алтаря, по левую руку, — скамья Кристиана IV, а его часовню-усыпальницу в северной части собора отличают прекрасной работы ворота из кованого железа. На одной из двух настенных росписей король изображен во время морского сражения со шведами при Колбергерхейде в 1644 году. Он руководил битвой со своего корабля «Троица», и картина изображает момент, когда король был ранен осколком в правый глаз. Королю посвящена и статуя. Знаменитый датский скульптор Бертель Торвальдсен увековечил Кристиана IV в бронзе.
Кстати, именно с Кристианом IV связана история появления в соборе нынешнего алтаря.
Этот алтарь был создан испанцами в Антверпене в 1560 году и, как гласит предание, предназначался для Данцига, куда его и отправили водным путем через Эресунн, или Зунд, — пролив, соединяющий Балтику с Атлантикой. В то время Дания владычествовала над проливами между Северным и Балтийским морями и взимала пошлину за проход судов, чем немало пополняла государственную казну Для сбора пошлины капитаны проходящих судов должны были сами называть стоимость груза. Датчане верили им на слово и пропускали либо имели право купить груз за заявленную цену. Это правило действовало в основном безотказно — налоги платились сполна. Испанцы же, дабы избежать больших налогов, назвали заниженную стоимость груза. Узнав об этом, датский король купил алтарь за заявленную сумму.
Торжественная обстановка собора вызывает чувство преклонения перед стариной, но даже под этими строгими сводами нашлось место улыбке. И вызвало ее хитроумное изобретение католических священников.
В хорах стояли оригинальные стулья, на которых были вырезаны сюжеты из Ветхого и Нового Завета. Любопытно, что библейские персонажи, изображенные на них, одеты по моде 1420 гола — того времени, когда стулья создавались. Но удивило меня другое. Стульями пользовались священники-каноники, которые во время бесконечно долгих средневековых церемоний, чтобы не уставать в одном положении, то вставали, то садились. Стулья сконструированы так, чтобы священники могли опрокидывать сиденья, и получалось хитроумное устройство, с помощью которого они могли полусидеть, оставляя руки лежащими на высоких подлокотниках... Создавалось впечатление, что священники без отдыха выстаивали всю долгую службу.
Посетителей в соборе было немного — декабрь не самое популярное у туристов время для посещения Дании, поэтому одна из смотрительниц, узнав, что я из России, охотно показала мне, где лежит прах русской императрицы Марии Федоровны — датской принцессы Дагмар. Она пережила не только своего мужа — Александра III, но и сына — Николая II, и в 1919 году вернулась в Данию.
Смотрительница подвела меня к еще одному памятнику российско-датских связей — мраморной колонне в центре собора. Как оказалось, на ней зарубками отмечали рост посещавших собор монархов. И выше всех была метка Петра I.
Я уже собирался уходить, когда смотрительница спросила, видел ли я часы?
Расположенные на южной стене, прямо над входом в собор, они не привлекли моего внимания. Но стоило мне задержаться на десять минут и дождаться, когда часовая и минутная стрелки сошлись на цифре 12, часы — а точнее, механические фигуры работы XVI века — вдруг ожили. Лошадь святого Георгия скакнула на дракона, который издал крик, часы пробили двенадцать ударов, а им в такт фигура женщины, известной как Кирстен Кимер, закачала головой от ужаса.
...Еще бродя среди королевских гробниц, заметил на одной из росписей гротескное изображение дьявола, который «записывает имена тех, кто опаздывает или слоняется с праздными разговорами». Мне не хотелось встречаться с дьяволом и содрагаться от ужаса, как механическая Кирстен, поэтому я решил поскорее покинуть собор.
Перед тем как вернуться на станцию, я прошел к берегу Роскилле-фьорда. Оттуда открывается, пожалуй, лучший вид на собор. Белые лебеди, не покидающие облюбованных мест даже зимой, плавно покачивались на студеной глади, а под ними плыл опрокинутый шпилями вниз собор...
Никита Кривцов | Фото автора
Via est vita: В петлях желтой реки
Кажется, это уже когда-то было. Лодка, оснащенная сорокасильной «ямахой», с ревом вспарывает мутно-желтую поверхность сонной реки, медленно текущей навстречу. Попугаи ара оглашают резкими криками опутанную лианами темную массу леса. Этот мир был таким же и пять лет тому назад, в день, когда я впервые его увидел...
Где-то в начале ноября неожиданно позвонил Андрей Макаревич и, сообщив, что они с Александром Розенбаумом решили в самое ближайшее время воплотить в жизнь свою давнюю мечту и совершить путешествие в Амазонию, предложил принять в нем участие. Я, разумеется, с радостью согласился, тем более что речь шла не просто о туристической поездке, в которой человеку отводится роль стороннего наблюдателя, а об экспедиции в труднодоступную и малоизученную местность. Они хотели почувствовать себя частью этого мира. И вот я снова здесь...
На карте Бразилии вся Амазонская низменность может показаться сплошным таинственным зеленым массивом, На самом же деле все обстоит не совсем так. Основное русло Амазонки, как, впрочем, и большинство крупных притоков, уже несут на себе неизгладимый отпечаток цивилизации, и для того чтобы почувствовать себя первопроходцами, нужно забираться гораздо дальше.
Чем же нас привлекла Таботинга— маленький городок на северо-западе Бразилии? Во-первых, при всей его удаленности, была возможность достаточно быстро до него добраться регулярным авиарейсом из Манауса (воспользоваться речным транспортом мы не могли — у нас было не так много времени). Да и сама Таботинга примечательна еще и тем, что находится на границе трех государств — Бразилии, Колумбии и Перу, а с юга к городу подступает обширная малоизученная территория, своего рода белое пятно — бассейны рек Итуи, Итакуари и Кишиту.
Таботинга«Сабочинка моя, Сабочинка», — очень душевно напевал Макаревич, спускаясь по самолетному трапу на маленький таботингский аэродром. Погода для января месяца стояла великолепная — 33—34 градуса выше нуля, и солнце — размером в половину голубого неба.
Бразильская Таботинга и Колумбийская Летисия — близнецы. И хотя колумбийский братец покрупнее и поживей, родство видно невооруженным взглядом. Границы как таковой нет, и соседи в массовом порядке, пешком и на различных транспортных средствах, до обидного буднично преодолевают «неприступные» рубежи обоих государств.
Гостиница, в которой мы остановились, находилась недалеко от порта, куда мы незамедлительно и отправились. За остаток дня нужно было найти лодку и договориться с проводником, чтобы назавтра отплыть в никуда...
Подходящих лодок в порту было достаточно, как и желающих нас сопровождать. Проблема была в том, что, по мнению проводников, нам нужно, как и прочим, изредка забредающим сюда туристам, просто ежедневно совершать вылазки из отеля по окрестностям. Соваться же в район трехречья не только неразумно, но и опасно. По слухам, на Кишиту месяца два назад убили охотника, промышлявшего на территории одного племени... Стечение обстоятельств.
Но из трех рек именно на Кишиту мы и планировали отправиться...
Если судить по карте, ширина извилистого русла Кишиту около пятидесяти метров. Это оптимальный вариант, поскольку плыть по широкой реке не очень интересно, а на узких могут быть завалы. К слову, о еще возможной проблеме. Точнее, — о двух, причем обе имеют имена собственные и, между прочим, довольно известные. Андрей Вадимович Макаревич и Александр Яковлевич Розенбаум — в естественных декорациях амазонской сельвы. Тем более что это и не декорации вовсе... Даже с учетом того, что при передвижении на моторной лодке физическая нагрузка будет не слишком высока, влажность экваториального климата, безжалостное солнце, тучи кровососущих насекомых, десяти — двенадцатичасовые ливни, лодочно-палаточный быт и прочие реалии экспедиции могут сказаться на здоровье и психике человека самым неожиданным образом. А то, что непосредственно на дикую часть маршрута у нас выходило не более восьми дней, служило слабым утешением. Наоборот, я знаю, что тяжелее всего приходится в первую пару недель, в течение которых происходит адаптация организма, и лишь во второй половине месяца становится немного легче...
День подходил к концу. Применив на практике правило, гласящее, что денежное вознаграждение должно быть прямо пропорционально степени риска его получателя, нам удалось найти не только подходящую лодку, но и проводника-индейца по имени Гату, известного в здешних краях как Жакаре. Мы договорились встретиться завтра, в семь утра, и, закупив необходимые продукты и бензин для лодочного мотора, часам к десяти отправиться в путь.
Возвращаясь в гостиницу, тормознулись у маленького, но живописнаго фруктового развала.
